Принятие новой Военной доктрины Российской Федерации

Дата публикации: 11.01.2015

25 декабря 2014 года, Президентом России Владимиром Путиным был подписан указ № 815, утверждающий и вводящий в действие новую Военную доктрину Российской Федерации. Уточнение данного доктринального документа проведено во исполнение решения Совета Безопасности России от 5 июля 2013 года, а внесённые в документ изменения одобрены на совещании Совета Безопасности России 19 декабря 2014 года.

В новой версии доктрины был расширен перечень военных угроз. Так, в число внешних военных опасностей [ч. II, ст. 12] впервые попали такие процессы, как установление в соседних государствах режимов, политика которых угрожает интересам России [п. «н»], и подрывная деятельность иностранных спецслужб [п. «о»], что является отчётливой отсылкой к украинским событиям. Список же внутренних военных опасностей [ч. II, ст. 13] был расширен за счёт включения в их состав действий по дестабилизации социально-политической обстановки в стране [п. «а»), информационного воздействия на население с целью подрыва исторических, духовных и патриотических традиций в области защиты Отечества [п. «в»], а также разжигания межнациональной и межрелигиозной розни [п. «г»]. Также в новой версии доктрины отмечена возможность использования финансируемых и управляемых извне политических сил и общественных движений [ч. II, ст. 15, п. «к»].

С точки зрения экономической безопасности можно отметить местами недооценённую роль мер экономического принуждения. По крайней мере, потенциал экономического сдерживания прописан недостаточно явно. Например, среди основных понятий даётся такое [ч. I, ст. 8, п. «н»]:

Система неядерного сдерживания —

комплекс внешнеполитических, военных и военно-технических мер, направленных на предотвращение агрессии против Российской Федерации неядерными средствами.

Таким образом, в явной форме не указаны экономические меры. Хотя в тематическом разделе «Деятельность Российской Федерации по сдерживанию и предотвращению военных конфликтов» место экономическим мерам вскользь всё же отводится.

В частности, среди основных задач Российской Федерации по сдерживанию и предотвращению военных конфликтов [ч. III, ст. 21] названы «нейтрализация возможных военных опасностей и военных угроз политическими, дипломатическими и иными невоенными средствами» [п. «б»], а также «поддержание мобилизационной готовности экономики Российской Федерации, органов государственной власти, органов местного самоуправления и организаций в установленных им сферах деятельности на уровне, необходимом для обеспечения решения задач в военное время» [п. «д»].

То есть место экономическим мерам всё же оставлено, но в большей степени они рассматриваются в контексте хозяйственного обеспечения, тогда как вопросы экономической войны посредством разноплановых мер подавления производственного и финансового потенциала национальной экономики в доктрине всё-таки обойдены вниманием.

Разумеется, ставить это в упрёк доктринальному документу военной направленности достаточно сложно, так как по логике для формулировки государственной стратегии в сфере экономической безопасности должен существовать отдельный документ. Тем не менее, к сожалению, качество данных документов стратегического планирования, которые имеют отношение к экономическим аспектам национальной безопасности, достаточно низко, и они уже достаточно давно не отвечают вызовам времени, поэтому присутствует невольное желание увидеть адекватную декларацию политики по обеспечению экономической безопасности хотя бы в смежных документах.

Однако в настоящее время в России явно наметилась тенденция обновления основных доктринальных документов стратегического планирования, поэтому есть надежда, что это затронет и те из них, в которых сейчас, главным образом, и прописаны аспекты обеспечения национальной экономической безопасности. Главное, чтобы их подготовкой занимались более грамотные специалисты, чем в прошлый раз, дабы ошибки прошлых версий этих стратегий не были в очередной раз повторены.