Нелогичность разделения мер продовольственного эмбарго и уничтожения санкционных товаров
Дата публикации: 28.08.2015
Согласно исследованию Фонда общественного мнения (ФОМ), сторонников уничтожения продуктов, запрещённых к ввозу в Россию, больше, чем противников этой меры. Однако следует отметить, что сторонников продовольственного эмбарго как такового также больше, чем сторонником уничтожения контрабандной пищевой продукции. То есть существует достаточно большая группа населения, которая в целом поддерживает контрсанкции, но считает, что уничтожать санкционные товары не следует.
Опрос ФОМ показывает следующее распределение мнений по вопросу уничтожения запрещённых к ввозу продуктов:
- Согласны — 42%
- Не согласны — 38%
- Мнение отсутствует — 20%
Существует и альтернативное исследование от Левада-Центра:
- Согласны — 40%
- Не согласны — 48%
Тем не менее, исследование ФОМ также показывает, что в целом поддерживают продовольственное эмбарго как таковое 70%, а считает его неправильной мерой лишь 11% населения. Таким образом, существует достаточно большая группа людей, которые согласны с логикой продовольственных санкций, но выступают против именно уничтожения товаров, предполагая, что с конфискатом можно обращаться по-другому.
К сожалению, такая промежуточная позиция населения обусловлена недостаточным пониманием всей специфики вопроса. В действительности меры по уничтожению продовольственных товаров, подпадающих под санкции, абсолютно оправданы, если принимать общую логику эмбарго. То есть принятие эмбарго как такового без принятия необходимости уничтожения продовольствия — это неконструктивная и нелогичная позиция.
Следует понимать несколько важных аспектов:
Во-первых, значительная часть незаконно ввозимого продовольствия не имеет никаких санитарных сертификатов. Зачастую продукты ввозятся по поддельным накладным, поэтому эта продукция просто небезопасна.
Во-вторых, если создавать систему проверки качества изъятых продовольственных товаров, с целью отобрать годные к употреблению, то построение соответствующей инфраструктуры оборудованных складов, лабораторий и штата экспертов может обойтись существенно дороже, чем само оцениваемое продовольствие.
В-третьих, если санкционные товары не будут уничтожаться на месте с видео фиксацией, то это будет способствовать коррупционным схемам по перепродажи конфиската, не имеющего сертификатов качества.
Из-за всего этого, именно немедленное уничтожение санкционного продовольствия является наиболее эффективной и правильной мерой.
К сожалению, в массе своей простое население не склонно к глубокому пониманию этих аспектов, а средства массовой информации предпочитают на этой теме делать просто броские материалы, взывающие скорей к эмоциям, а не строгому прагматизму.
Тем не менее, если и говорить о некой эмоциональной составляющей, в рамках которой меры по уничтожению продовольствия принято воспринимать как некое кощунство, то и здесь не всё так однозначно.
Во-первых, практика показывает, что уже на вторую неделю, после введения мер по уничтожению, поток санкционных товаров сократился в десятки раз. То есть фактическое уничтожение уступает место лишь риску такого уничтожения.
Во-вторых, регулярно несравнимо бо́льшие объёмы продовольствия уничтожаются в связи с тем, что у него истёк срок годности, хотя какое-то время эти продукты ещё вполне готовы к употреблению. То есть само по себе уничтожение продуктов — это абсолютно повседневная история, просто раньше к ней не привлекалось столько внимания со стороны не совсем этически чистых СМИ.
Таким образом, наблюдается ситуация, когда абсолютно оправданная мера дискредитируется в общественном мнении из-за некорректного освещения в средствах массовой информации. Ещё раз отметим, что продовольственное эмбарго и уничтожение санкционного продовольствия — это части одного общего процесса, признавать или не признавать оправданность которых можно только вместе, но никак не по отдельности.
(Использованы материалы РБК.)