Мысли об экономической безопасности № 110

Дата публикации: 07.11.2016

Сто десятый выпуск колонки, содержащей тезисное изложение различных мыслей на тему экономической безопасности, которые прямо или косвенно перекликаются с событиями последнего времени. Материал посвящён беглому представлению авторского взгляда на вопросы защиты экономических агентов и обеспечения устойчивости и конкурентоспособности корпоративных структур и хозяйственных систем.

На минувшей неделе, японский банк международного сотрудничества JBIC ввёл ограничения на финансирование российских компаний и финансовых институтов. Это не является какими-то новыми санкциями, а лишь проявлением ранее введённых экономических ограничений. Данный шаг был предпринят для того, чтобы избежать конфликтов с США и противоречий с европейскими санкциями в отношении РФ. JBIC теперь не будет финансировать проекты, из которых вышли европейцы или американцы. Само по себе это не представляет большой важности, так как восточное направление, вопреки некоторым оптимистичным ожиданиям, так и не стало для России полноценной заменой прекращённого по причине санкций западного кредитования. Более того, подобная практика также не является новой. Однако данный вопрос интересен в контексте российско-японских переговоров о Северных Курилах. Япония со своей стороны регулярно заявляет о готовности осуществить крупные инвестиции в Дальний Восток РФ в случае разрешения территориальных противоречий, но если они настолько сильно опасаются войти в конфликт с американскими санкциями, то возникает вопрос: не является ли обещание крупных инвестиций в Дальний Восток несбыточным, даже в среднесрочной перспективе?
По большому счёту, японское правительство должно было бы довольно чётко обозначить свою позицию по затронутому вопросу, однако никаких комментариев с его стороны в публичном пространстве не появилось. Всё это даёт основания считать, что в действительности Япония не готова к каким-либо серьёзным переговорам по вопросу Северных Курил, и ей объективно нечего предложить России для урегулирования конфликта. Ситуация де-факто заключается в наличии российского контроля за территорией, так что с японской стороны могут быть лишь какие-то экономические предложения, а если они даже не способны наладить адекватное сотрудничество с Россией в банковской сфере, то о каких крупных инфраструктурных проектах и инвестициях вообще может идти речь?
Примечательные события происходили и в сфере нефтедобычи. Перед заседанием ОПЕК, на котором планируется в очередной раз попытаться достичь договорённости о заморозке и даже сокращении объёмов добычи, ряд нефтедобывающих стран показали пиковый рост производства нефти. В частности, Ливия и Нигерия, являющиеся членами ОПЕК, в октябре нарастили добычу на 800 тысяч баррелей в день, а все страны картеля в совокупности увеличили добычу нефти до рекордных 34,02 миллиона баррелей в сутки. По сравнению с сентябрём производство выросло на 170 тысяч баррелей ежесуточно. В России среднесуточный уровень добычи нефти также продемонстрировал рост, превысив 11,2 миллионов баррелей, что стало новым историческим максимумом. Выше отметки в 11 миллионов баррелей. По всей видимости, страны пытаются максимизировать добычу, чтобы, во-первых, накопить объёмы нефти в хранилищах, откуда её можно будет продавать даже после сокращения добычи, а во-вторых, минимизировать потерю от сокращения или заморозки, так как она может считаться от последнего достигнутого значения.
Подобная ситуация привела и к некоторому падению нефтяных котировок, откатившихся на минимальные значения с момента предварительной договорённости о сокращении, достигнутой 28 сентября 2016 года. Автоматически это сказалось и на курсе рубля, который теперь достаточно сильно реагирует на нефтяные цены. Причём, эта реакция в значительной степени носит не столько макроэкономический, сколько чисто спекулятивный характер.
Ввиду подобного «хитрого» поведения нефтедобывающих стран вряд ли имеет смысл рассчитывать на существенное укрепление нефтяных котировок, даже если соглашение о заморозке или сокращении объёмов добычи будет достигнуто. Плюс стоит помнить о сланцевом факторе, когда рост нефтяных цен в результате сокращения традиционной добычи может быть компенсирован наращиванием сланцевой добычи со стороны США.